В Украине снимают фильм о гомофобии и семейных ценностях – «Уроки толерантности»
В Украине начали снимать художественный фильм «Уроки толерантности”. По сюжету, провинциальная школьная учительница селит дома представителя ЛГБТ, чтобы получить за это компенсацию от государства по программе евроинтеграции. Но члены семьи встречают гостя по-разному.
Vesti.ua пообщались с продюсером этой картины Сергеем Лавренюком, который рассказал подробнее, о чем «Уроки толерантности», почему взялись за такую тему и отчего не нужно воспринимать ее только как фильм о гомофобии в украинском обществе.
– Почему вы выбрали столь сложную и особенную тему для фильма – проблему ЛГБТ? Все-таки в украинском обществе достаточно высок уровень гомофобии.
– Основа этой истории отнюдь не гомофобия. Это лишь один из элементов и темная сторона наших душ – не только украинских, но и любых других. Кроме гомофобии у нас много других страхов. Среди них – замкнутость, недооценка самих себя, зависть, отсутствие любви, нормальных дружеских отношений и уважения. На самом деле этот фильм – о семейных ценностях. Гей в нашем кино – это тот двигатель, который вскрывает все эти наросты и слои темных сторон нашей души. Это как жесткая терапия – прием, благодаря которому мы покажем отношения в среднестатистической украинской семье. Хотя, думаю, не только украинской, но и гораздо шире. Впрочем, наша история не только о гомофобии. Мы рассказываем об украинской семье, которой необходимо сделать сложный выбор.
– Не боитесь ли вы массового хейта, затрагивая эту тему?
– С одной стороны, мне нечего бояться. С другой – чем больше хейта будет, тем ценнее наша работа. Ибо окажется, что данная семья – это все мы. Если будет много хейта, то пусть будет, потому что мы относимся к этому терпимо и наш фильм для зрителя будет уроком терпимости. Возможно, они поймут, что бояться нужно не представителей ЛГБТ-сообщества, а своих внутренних демонов.
– На какого зрителя вы в первую очередь ориентируете эту картину – украинского или западного?
– Нас интересует весь мир, но в первую очередь – Украина. Как нам кажется, это универсальная история. И это подтвердили несколько экспертов, которые читали наш сценарий, оценили его по достоинству и увидели в этом классный концепт, который можно применить. К сожалению, нас до сих пор воспитывают так, что мы не воспринимаем других людей. Однако это не только наша проблема, но и всего мира. Поэтому мы хотим, чтобы наша картина вышла в международный прокат, и будем прилагать все усилия, чтобы фильм попал на международные фестивали.
– Вы как продюсер пытались математически рассчитать успешность избранной темы? Все же не случайно уже много лет «Оскар» получали фильмы, снятые на тему проблем ЛГБТ-сообщества.
– Мы не рассчитываем на «Оскар». Мне кажется, наше кино более артхаусное, но мы стараемся сделать его более зрительским. Поэтому у нас будет очень много юмора и забавных ситуаций, а также ненормативной лексики и провокационных вещей. Но стараемся удержаться на грани, хотя кто-то может сказать, что мы ее переступили. С другой стороны, у нас будет очень много диалогов. И чтобы смотреть наш фильм, нужен подготовленный зритель, который может смотреть, слушать героев и при этом не заглядывать в телефон во время сеанса. Так что эту тему мы избрали без всяких коммерческих соображений или попыток соответствовать новым правилам Американской киноакадемии. У нас совсем другая цель. Чтобы вскрыть все внутренние болезни людей, нужен очень сильный мотиватор, и вот этим мотиватором выступает представитель ЛГБТ.
– Благодаря популярным до войны российским сериалам и фильмам в нашем сознании сложился определенный образ представителя ЛГБТ. Это веселый и уязвимый оболтус с женскими манерами, как, например, Милко в «Не родись красивой». Вы собираетесь сломать этот стереотип?
– Собственно, я этого сериала не видел, но понимаю, о чем идет речь. Это такая же предвзятость создателей, использующих штампы, чтобы потакать зрителю, чтобы гомофобам, смотрящим эти сериалы, было удобно воспринимать этого героя. Поэтому да, мы будем ломать этот стереотип и проводить уроки толерантности, чтобы зритель, который будет смотреть этот фильм, возможно, увидел в нем себя. Если это произойдет, то человек уже на пути, чтобы избавиться от своих внутренних демонов.
– В рамках МКФ «Молодость» есть секция фильмов Sunny Bunny, посвященных теме ЛГБТ. Я в свое время посетил несколько сеансов, и у меня создалось впечатление, что большинство зрителей принадлежало к ЛГБТ-сообществу. Пойдут ли на ваш фильм люди, имеющие традиционную ориентацию?
– Мы снимаем фильм по пьесе Игоря Белица «Гей-парад». Так вот в киевском «Диком театре» спектакль по этому произведению идет уже шесть лет. Наш главный герой – это достаточно терпеливый человек, имеющий другие взгляды на жизнь, чем семья, в которую он попадает. И ему удается вызвать трансформацию этих людей. Их зашоренность и комплексы из-за терпения и терпимости этого человека начинают исчезать. Ему придется пройти через оскорбления, но он все равно доказывает: проблема не в том, что он другой, а в том, что они такие. Мы хотим показать, как меняются наши люди, как благодаря этой трансформации они начинают по-настоящему любить друг друга.
Что касается аудитории нашего фильма, то это не гомофобы и не зашоренные люди. Наоборот, это молодые ребята, которые являются новой формацией людей и нормально воспринимают какие-то вещи, которые в советское время считались отклонениями и уголовным преступлением. Кроме того, я думаю, картина заинтересует людей, у которых в голове есть свои демоны.
– Во время войны украинская киноиндустрия обанкротилась и ни один фильм в ближайшее время не принесет прибыли. Сможет ли она выжить после войны и каким образом?
– Украинская киноиндустрия останется, и это бесспорно. Поверьте мне, после войны у нее будет всплеск. И я верю, что в стране возобновится ее финансирование. Деньги будут вкладываться в разный контент, поэтому нужны будут разные средства для лечения посттравматического синдрома. Нужно будет восстанавливать общепсихологическое состояние людей, в том числе с помощью фильмов. Кстати, в Америке во время Второй мировой войны и после нее снималось очень много комедий. Так что люди будут ходить в кинотеатры. Что касается картин о самой войне, то, по моему мнению, об этом можно будет снимать лет через десять после ее окончания.
– Но картины все равно будут неприбыльными. Как быть с этой проблемой – украинское кино выживет только за счет дотаций?
– На самом деле оно и до войны выживало только за счет дотаций. Но так происходит почти во всем мире, кроме США, Индии и Нигерии. Даже в Британии почти все картины финансируются либо BBC, либо из фонда BFI. А в Германии почти 82% фильмов не попадают на широкий экран или на популярную стриминговую платформу. Все они финансируются из разных фондов. В каждой стране есть свой аналог Госкино. Где-то кино финансируется из государственных средств, а где-то – из отчислений из лотереи, как в Британии. Есть также международные фонды, дающие деньги на картины, которые снимаются в копродукции двумя или несколькими странами.
– Но после войны большинство денег будет тратиться на восстановление страны. Захочет ли государство тратить их на кино?
– Да, сейчас мы чувствуем, что киноиндустрия не финансируется, и это не совсем правильно. Я знаю, что Госкино прилагает усилия, чтобы убедить Кабмин в том, что культурный фронт тоже требует каких-либо дотаций. Собственно, мы нашли возможность начать съемки без государственного финансирования, поскольку понимаем, какое сейчас положение. Хотя мы и должны были получить от Госкино деньги, и это должно было составить 80% бюджета. Но есть примеры, когда художественная ценность картины не страдает уменьшением количества вложенных средств.
Комментарии закрыты.