Почему возник конфликт в комитете Шевченковской премии
В этом году Шевченковская премия, которая является главной в Украине для всех деятелей искусств, попала в громкий скандал. Началось все 9 марта, когда должны были объявить всех победителей, президент не подписал указ о награждении. После этого Юрий Макаров на встрече с президентом Владимиром Зеленским 9 марта выдвинул предложение создать новую номинацию, соответствующую духу военного времени, – «За вклад в победу». Владимир Зеленский и Минкульт согласились на новую номинацию, поэтому президентский указ о присуждении премии был отложен до 22 мая, чтобы провести дополнительный конкурс и успеть выбрать победителей в новой номинации. Но на Макарова посыпались обвинения в том, что он выполняет заказ Банковой, и председатель комитета сложил свои полномочия. Тогда комитет, который был против новшества, написал заявление о невозможности введения новой номинации. Его поддержали 13 из 14 членов. Единственным, кто не захотел его подписывать, – музыкальный критик Игорь Панасов. В эксклюзивном интервью Vesti.ua он рассказал, почему не стал этого делать, и почему действительно развалился комитет Шевченковской премии.
– Почему ты единственный решил не подписывать заявление комитета Шевченковской премии?
– Потому что я оказался единственным, кто считает, что угрозы репутации или формальности протокола премии из-за предложения главы комитета Юрия Макарова и Офиса президента нет. Эта инициатива была поддержана Министерством культуры и информационной политики. Для меня это просто дополнительная процедура, которая давала возможность наградить еще часть людей, которые именно после 24 февраля 2022 года как-то проявили себя в искусстве. Все остальные 13 членов комитета считали и считают иначе. Но для меня предложение ввести новую номинацию – это не желание менять коней на переправе, а желание прибавить мощности этой премии за счет того, что приблизит ее к событиям последнего года. Поскольку сейчас премия будет вручена тем, кто выпустил свои произведения еще до начала полномасштабной войны.
– До обнародования этого заявления ты общался с коллегами по комитету. Какие аргументы они приводили против инициативы Офиса президента и пытались ли они склонить тебя на свою сторону?
– У нас была коммуникация – трое членов мне звонили или писали, спрашивая, не хочу ли я быть со всеми? Но меня не пугал тот факт, что я буду одним-единственным, кто не подпишет это заявление. Но давления с их стороны на меня не было. Задачи переманить меня на свою сторону они явно не ставили. Что касается аргументации, они говорили, что Шевченковская премия – это не место для таких экспериментов. Кроме того, по их мнению, подобные инициативы размывают бренд. То есть есть конкретные номинации, в которых должны вручать премию. Все остальное дополнительное, что предлагается, не может быть под брендом Шевченковской премии, поскольку в правилах такого не прописано. Поэтому они даже не хотели обсуждать вероятность того, чтобы вообще добавлять новый раздел в период военного положения. Инициаторы этого заявления категорически отказались от этой инициативы, поскольку, по их мнению, это порочит премию и старые процедуры, по которым определяют победителей. Они считают, что дополнительные вручения окажут влияние на авторитетность премии.
– Этот конфликт стал логичным продолжением скандала, произошедшего 9 марта, когда президент по каким-то причинам не подписал список победителей Шевченковской премии?
– Я думаю, что это две разные истории. То, что 9 марта страна не услышала фамилии победителей, это сугубо техническая ситуация, связанная с тем, что и комитет, и секретариат, и глава комитета Юрий Макаров просто тихо ждали выхода указа. Так сложилось, что мы, как комитет, делаем собственную часть работы и ждем 9 марта, когда принято делать это заявление. Поэтому ждали, что выйдет указ, подписанный Зеленским. Но когда в этом году указ не появился, это для всех было не столько шоком, сколько большим удивлением. И то, что понадобилось аж двое суток для того, чтобы комитет решил сам, без указа президента, обнародовать фамилии победителей, это связано с тем, что не все были готовы к такому ходу событий. Хотя комитет имел право сделать свое заявление, то есть назвать имена победителей еще до этого. В положении комитета прописано, что мы можем не дожидаться подписи президента. Эту информацию комитет может выложить на официальном сайте. А когда подпишет президент, тогда и подпишет. Эта история произошла только потому, что мы ожидали оперативной реакции ОП, которой, к сожалению, не последовало.
– Может, это заявление комитета и стало реакцией на эту задержку, потому что многие люди восприняли отсутствие указа президента как неуважение к премии? Поэтому и произошел ответный импульсивный выпад.
– Я не могу отвечать за весь комитет. Но как человек, который был внутри этого процесса и следил за обменом мнениями, могу сказать, что это, скорее, повлияло на это. Большинство членов комитета действительно почувствовали какое-то пренебрежение со стороны властей. Поэтому это пренебрежение, когда указ не вышел, стало одним из триггеров, вызвавшем тотальную негативную реакцию на предложение с дополнительными номинациями. Но это точно две отдельные серии событий, произошедших вокруг Шевченковской премии. В то же время эмоциональная связь между ними есть.
– Ты не видишь во всей этой ситуации политической составляющей, поскольку в последнее время снова повысилось, по моему мнению, давление на Зеленского со стороны Порошенко?
– Я думаю, что политическое вмешательство здесь только в том, какие убеждения имеют непосредственно наиболее активные члены комитета. Но это точно не указание со стороны политического ландшафта. Хотя, конечно, у всех членов комитета, как и у меня, есть собственные убеждения, а также вопросы и претензии к действующей власти. Могу констатировать, что общее отношение членов комитета к действующей власти ближе к негативному. Поэтому личные политические убеждения влияли на какие-то решения. Возможно, именно поэтому они вгрызлись в эту букву закона и решили именно от этого отталкиваться в своем решении. В то же время в секретариате премии, где занимаются тем, что следят за исполнением положения и легитимностью принятых решений, мне сказали, что мы могли провести дополнительный конкурс и вручить эти премии, не ломая и не унижая Шевченковскую премию.
– Они тоже подписали это заявление?
– Нет, они над схваткой. Они просто следят за процедурной системой, чтобы все было четко и правильно.
– Сколько в этом году составляет размер денежной премии и что будет с победителями, если комитет распустился? А также, что будет с инициативой Офиса президента и Макарова?
– В прошлом году размер премии составлял 397 тысяч гривен каждому победителю. Вряд ли в этом году ее размер изменится. Что касается победителей, которых объявил комитет, я думаю, что они свои деньги получат, и тут нечего обсуждать. А вот что касается инициативы с дополнительными премиями, государство здесь оказалось не в лучшей, фактически патовой ситуации. Дело в том, что дополнительный список авторов, которые будут подаваться на премию, должен пройти какую-то экспертизу. Но ее нет. Чтобы провести новый отбор, Офис президента должен собрать новый комитет.
– Кого стоит наградить дополнительно, кто мог бы попасть сейчас в новую номинацию?
– Сначала надо сказать, что представительница Офиса президента, с которой у нас была до этого коммуникация, говорила, что мы можем выбирать любое количество людей и из любой номинации, где есть достойные работы. То есть не было каких-либо обязательств. А вот кого стоит наградить, то я возьму для объяснения наиболее понятный широкой публике сегмент – шоу-бизнес, за которым я следил в течение года. Самое резонансное, что произошло у нас, это сотрудничество Андрея Хлывнюка с Pink Floyd, когда вышла в обработке «Червона калина». Эта песня даже попала в международные чарты. Также достойны внимания Kalush Orchestra, победившие на Евровидении. Кроме того, сотрудничество группы “Антитела” с Эдом Шираном и U2. Также было несколько выступлений Coldplay с Вакарчуком. Еще мы можем сюда добавить концерты Киевского симфонического оркестра, которые они дали в прошлом году с начала весны в Европе, где они в том числе выступали перед руководителями государств. Надо просто собрать больше информации, чтобы оценить масштаб. Например, Макаров считает, что выступление нашего оркестра в Мадриде, где были Байден и главы других стран, повлияло на размер денежной помощи для Украины, подписанный тогда руководителями государств.
В этой номинации, которая называется «За вклад в победу», должны оцениваться не столько творческие достижения, сколько влияние этого произведения на социум и политические решения.
Комментарии закрыты.